Контакти
RSS
Отрывок из книги известного краматорского краеведа Владимира Федоровича Коцаренко, в котором упоминается о Городищенском месторождении каменного угля, бывшем Белянском угольном руднике гг. Чернобаева и Фон-Земмера.
Коцаренко В.Ф. Марьевские были-небылицы. // Краматорская быль. — Славянск: ЧП "Канцлер", 2002. – С. 22-24.
В час, когда на крайней улице поселка в домах запоздало гаснут окна и свет полночной луны пугливо крадется зарослями сирени в глубине Марьевского кладбища, над камнем у одной из старинных могил всякий раз появляется призрак - белесый силуэт неизвестной панны в длинном-предлинном платье.
Медленно опустившись на землю, незнакомка отрешенно блуждает меж забытых могил, никогда не выходя за кладбищенские ворота. Так она бродит всю ночь. И лишь когда первые петухи криками возвещают близкий рассвет, видение исчезает, растворяясь в таинственном камне с надломленным крестом. Здешние старики, кому хоть однажды на долгом веку довелось увидеть печальный образ неуспокоенной души, нарекли ее странным именем - ИСТИНА.
О Марьевке говорят: стара как мир. Слова не совсем верные, но близкие к правде. По крайней мере точно известно - этот поселок старше Краматорска.
Согласно документам, земли, на которых нынче раскинулись наши поселки Ивановка, Марьевка и Городещино, в первой пол. XIX века принадлежали помещику майору Степану Григорьевичу Таранову-Белозерову. Упомянутых селений еще не было и в помине - существовало лишь село Белянское (в районе теперешнего пос.Прокатчиков). По какой причине неведомо, но дважды - в 1828 и 1833 гг. - майор вынужден был закладывать имение вместе с крепостными в Московский опекунский совет. В закладе они оставались до самой его смерти.
Было у Таранова-Белозерова пятеро наследников: три дочери и два сына. Все они получили завещанную долю владений отца. Официально это произошло 31 марта (по стар. стилю) 1853 года, когда Харьковская гражданская палата утвердила соответствующий раздельный акт.
Девице Марье Степановне Тарановой-Белозеровой достались 16 крепостных душ. Она вывела их со всем скарбом из села Белянское и поселила на отведенных землях, назвав новую деревню своим именем. Так же, как Ивановка и Городещино, Марьевка ведет свое летоисчисление с 1853 года.
Ко времени Крестьянской реформы 1861 года помещица Марья Степановна была уже замужем. В питерском архиве по сей день хранятся бумаги, вычурно подписанные: “Капитанша Карпович”.
Марьевка - это вам не Соцгород: за полтора столетия здесь накопилось много тайн и преданий. Одни, правда, прочно забыты, другие память старожилов сберегла. Окажетесь там, присядьте на лавочку со стариками: такого расскажут - забудете, куда шли!
Начало XX века. С той поры в памяти людей “зацепился” немец Гехт. Наверное потому, что владел хозяйством большим и, на зависть соседям, богатым. Он объявился в Марьевке неожиданно. Купил на краю деревни землю, построил дом, паровую мельницу. Развел скот. В соседней балочке Гехт приглядел родник. Проложил туда трубу, и вода самотеком стала поступать по ней на мельницу. Николай Семенович Завизиступ, чья усадьба ныне расположена в пределах бывших владений немца, говорил, что ему доводилось находить в земле остатки диковинного для сих мест “водопровода”. В качестве “привета” из прошлого коренной житель Марьевки вынес и подарил мне маленький флакон, по форме напоминающий обычную бутылку. Николай Семенович обнаружил его подчищая землю в старом подвале прежнего хозяина. На стеклянном боку скромного ровесника века можно прочесть: “Т-во А.Ралле и Ко. Москва”. Над ними - три орла и неизвестный герб с царской короной. Удивительная находка! Вам доводилось видеть что-либо подобное у нас в Краматорске? Старая книга, монета - это понятно. Но чтобы стекляшке около 100 лет и она уцелела - это, знаете, слишком.
В 20-е гг. сын Гехта учительствовал в Марьевской школе. Она располагалась в бывшем амбаре - на месте теперешнего детского сада. Не знаю, правда ли это, но так рассказывают старожилы. Те годы не оставили в памяти здешних жителей заметного следа. А вот 30-е...
В середине 30-х гг. в Марьевке появилась рота солдат Красной Армии. Обосновались как следует и начали создавать колхоз. Все у них по-военному было - четко и ладно. Спустя полгода или год солдаты передали свое хозяйство гражданским, а сами убыли в неизвестном направлении. Местный народ, пережив голодовку, с энтузиазмом взялся строить социализм на селе. Начали с того, что по команде разобрали до последнего камня кладбищенскую ограду и употребили камень на колхозные нужды...
А еще одна быль то ли небыль похожа на сказку. Иван Степанович Козка рассказал, будто бы в конце 30-х гг. севернее Марьевки, в небольшом овражке, стали добывать (не поверите!) каменный уголь. Прежде окрестные жители возили оттуда “синюю” глину. Оказалось, “синяя”, потому что рядом был уголь. Говорили, неважный - пламенный. Но вот однажды прибыли сюда рабочие, поставили вагончики на колесах и принялись за дело. Пласт, по разговорам, всего-то ничего - 400 мм толщиной. Однако залегал он совсем неглубоко (штольня уходила под землю почти горизонтально) - бери не хочу. В шахту обычно вводили лошадь с телегой, грузили уголь и выдавали его на-гора. Возили недалеко - складировали чуть в стороне от оврага, ссыпая в обыкновенную кучу. Потом началась война, и добычу прекратили.
В годы оккупации местные проторили к угольному “складу” дорожку: в осень и зиму топили пламенным печи в домах. Кто-то благодаря ему выжил. А когда Красная Армия освободила нашу местность от оккупантов, в 1944 - 1945 гг. к шахте стали под конвоем гонять пленных немцев - те нарубят обушками “черного золота” и везут его санями в город.
Работу в шахте после войны не возобновили. Вход в нее обвалился - на том все и завершилось. Теперь в овражке плотина. Образовавшийся водоем перекрыл доступ к бывшей шахте.
Так что это - выдумка или быль? Из дореволюционных источников известно, что в окрестностях Краматорска еще в XIX веке была найдена железная руда, добывали гончарную глину, гипс и др. Об угле старые книги почему-то не упоминали ни слова.
Шахты, карьеры, пещеры... Наверное, во все времена в обществе находились люди, стремившиеся удалиться от суетного мира. Кто-то прятал себя в монастырь, кто-то забирался подальше в леса. Иные в качестве жилища выбирали себе пещеру.
Нашему краю тоже известны подобные “чудаки”. Например, один обитал в соседней Белокузьминовке. Прозывали его Босым. Он всегда ходил босиком - даже зимой. Местом для ночлега ему служила специальная ниша, которую он выдолбил на вершине мелового утеса. Другого “отшельника” знавали в Городещино. Тот жил в небольшой пещере, что находилась за речушкой, в одной из отножин большого оврага. Рассказывают, в 30-е, неурожайные годы заработал он себе как-то пару мешков пшеницы. И вот нашелся тот, кто позарился на зерно. В итоге “пещерника” нашли убитым в его же пристанище. Стало быть, мир его так и не отпустил.
А в овраге близ Марьевки была “своя” пещера. Правда, рукотворная. Она образовалась, поскольку селяне копали там издавна глину - хаты мазали, полы подновляли. А когда явились оккупанты, люди там, бывало, прятались. Заберутся вовнутрь и у входа конский череп примостят - дескать, скотомогильник тут, а потому нечего, фашист, соваться. Мир тогда войной обернулся, и марьевцы пытались уберечь от нее своих детей.
Прошлая война Марьевку, в основном, пощадила. Городещино бомбили, немецкая часть там подолгу стояла. Марьевку же только в феврале 43-го слегка “пощипали”. Вражья колонна - около 500 человек - подошла к ней заснеженным полем со стороны Малотарановки. Часовой-красноармеец окликнул - его тут же застрелили. Замерзшие, голодные, разместились непрошеные гости по домам. Побыли они всего лишь час - не больше. Как вдруг по дороге с Ивановки подскочил один-единственный советский танк. И тут такое началась! В панике немцы стали разбегаться. В итоге погибших оказалось немного. Среди них был даже эсэсовец. Он застрелился на чердаке одного из домов - боялся, видать, плена. Собрали их всех и бросили в силосную яму, присыпав только снегом. Когда же поняли, что оккупанты снова вернутся, спешно захоронили погибших в другом месте - был страх, что пришельцы отомстят за своих. Лежат они там, неизвестные, по сей день без креста - укрыты землей и асфальтом. Была война, и она никого не миловала.
Мы покинули Марьевку, не дожидаясь темноты. Намерение самим убедиться в существовании истины, в общем-то, сбылось. И ночь, как выяснилось, была здесь совсем не при чем: история - она сама по себе, а что касается истинной правды, так ее унесли с собой мертвые.
P.S. Когда эта глава была уже написана, мне довелось увидеть рассекреченную карту Краматорска довоенной поры. Та ее часть, где показана Марьевка, была составлена в 1938 году. Возле селения на карте действительно нанесено обозначение угольной шахты - два скрещенных молоточка. Их положение свидетельствует, что шахта была действующей. А еще марьевцы, в попытке искупить вину перед истиной, разыскали и привезли эту старую фотографию. Дети на ней - их односельчане. За исключением одного человека - Варвары Николаевны Барабаш (дев. фамилия), скорее всего, никого из них давно уже нет на свете.
В час, когда на крайней улице поселка в домах запоздало гаснут окна и свет полночной луны пугливо крадется зарослями сирени в глубине Марьевского кладбища, над камнем у одной из старинных могил всякий раз появляется призрак - белесый силуэт неизвестной панны в длинном-предлинном платье.
Медленно опустившись на землю, незнакомка отрешенно блуждает меж забытых могил, никогда не выходя за кладбищенские ворота. Так она бродит всю ночь. И лишь когда первые петухи криками возвещают близкий рассвет, видение исчезает, растворяясь в таинственном камне с надломленным крестом. Здешние старики, кому хоть однажды на долгом веку довелось увидеть печальный образ неуспокоенной души, нарекли ее странным именем - ИСТИНА.
СКОЛЬКО, МАРЬЕВКА, ТЕБЕ ЛЕТ?
О Марьевке говорят: стара как мир. Слова не совсем верные, но близкие к правде. По крайней мере точно известно - этот поселок старше Краматорска.
Согласно документам, земли, на которых нынче раскинулись наши поселки Ивановка, Марьевка и Городещино, в первой пол. XIX века принадлежали помещику майору Степану Григорьевичу Таранову-Белозерову. Упомянутых селений еще не было и в помине - существовало лишь село Белянское (в районе теперешнего пос.Прокатчиков). По какой причине неведомо, но дважды - в 1828 и 1833 гг. - майор вынужден был закладывать имение вместе с крепостными в Московский опекунский совет. В закладе они оставались до самой его смерти.
Было у Таранова-Белозерова пятеро наследников: три дочери и два сына. Все они получили завещанную долю владений отца. Официально это произошло 31 марта (по стар. стилю) 1853 года, когда Харьковская гражданская палата утвердила соответствующий раздельный акт.
Девице Марье Степановне Тарановой-Белозеровой достались 16 крепостных душ. Она вывела их со всем скарбом из села Белянское и поселила на отведенных землях, назвав новую деревню своим именем. Так же, как Ивановка и Городещино, Марьевка ведет свое летоисчисление с 1853 года.
Ко времени Крестьянской реформы 1861 года помещица Марья Степановна была уже замужем. В питерском архиве по сей день хранятся бумаги, вычурно подписанные: “Капитанша Карпович”.
БЫЛИ-НЕБЫЛИЦЫ
Марьевка - это вам не Соцгород: за полтора столетия здесь накопилось много тайн и преданий. Одни, правда, прочно забыты, другие память старожилов сберегла. Окажетесь там, присядьте на лавочку со стариками: такого расскажут - забудете, куда шли!
Начало XX века. С той поры в памяти людей “зацепился” немец Гехт. Наверное потому, что владел хозяйством большим и, на зависть соседям, богатым. Он объявился в Марьевке неожиданно. Купил на краю деревни землю, построил дом, паровую мельницу. Развел скот. В соседней балочке Гехт приглядел родник. Проложил туда трубу, и вода самотеком стала поступать по ней на мельницу. Николай Семенович Завизиступ, чья усадьба ныне расположена в пределах бывших владений немца, говорил, что ему доводилось находить в земле остатки диковинного для сих мест “водопровода”. В качестве “привета” из прошлого коренной житель Марьевки вынес и подарил мне маленький флакон, по форме напоминающий обычную бутылку. Николай Семенович обнаружил его подчищая землю в старом подвале прежнего хозяина. На стеклянном боку скромного ровесника века можно прочесть: “Т-во А.Ралле и Ко. Москва”. Над ними - три орла и неизвестный герб с царской короной. Удивительная находка! Вам доводилось видеть что-либо подобное у нас в Краматорске? Старая книга, монета - это понятно. Но чтобы стекляшке около 100 лет и она уцелела - это, знаете, слишком.
В 20-е гг. сын Гехта учительствовал в Марьевской школе. Она располагалась в бывшем амбаре - на месте теперешнего детского сада. Не знаю, правда ли это, но так рассказывают старожилы. Те годы не оставили в памяти здешних жителей заметного следа. А вот 30-е...
В середине 30-х гг. в Марьевке появилась рота солдат Красной Армии. Обосновались как следует и начали создавать колхоз. Все у них по-военному было - четко и ладно. Спустя полгода или год солдаты передали свое хозяйство гражданским, а сами убыли в неизвестном направлении. Местный народ, пережив голодовку, с энтузиазмом взялся строить социализм на селе. Начали с того, что по команде разобрали до последнего камня кладбищенскую ограду и употребили камень на колхозные нужды...
А еще одна быль то ли небыль похожа на сказку. Иван Степанович Козка рассказал, будто бы в конце 30-х гг. севернее Марьевки, в небольшом овражке, стали добывать (не поверите!) каменный уголь. Прежде окрестные жители возили оттуда “синюю” глину. Оказалось, “синяя”, потому что рядом был уголь. Говорили, неважный - пламенный. Но вот однажды прибыли сюда рабочие, поставили вагончики на колесах и принялись за дело. Пласт, по разговорам, всего-то ничего - 400 мм толщиной. Однако залегал он совсем неглубоко (штольня уходила под землю почти горизонтально) - бери не хочу. В шахту обычно вводили лошадь с телегой, грузили уголь и выдавали его на-гора. Возили недалеко - складировали чуть в стороне от оврага, ссыпая в обыкновенную кучу. Потом началась война, и добычу прекратили.
В годы оккупации местные проторили к угольному “складу” дорожку: в осень и зиму топили пламенным печи в домах. Кто-то благодаря ему выжил. А когда Красная Армия освободила нашу местность от оккупантов, в 1944 - 1945 гг. к шахте стали под конвоем гонять пленных немцев - те нарубят обушками “черного золота” и везут его санями в город.
Работу в шахте после войны не возобновили. Вход в нее обвалился - на том все и завершилось. Теперь в овражке плотина. Образовавшийся водоем перекрыл доступ к бывшей шахте.
Так что это - выдумка или быль? Из дореволюционных источников известно, что в окрестностях Краматорска еще в XIX веке была найдена железная руда, добывали гончарную глину, гипс и др. Об угле старые книги почему-то не упоминали ни слова.
КОГДА МИР БЫВАЛ ЖЕСТОК
Шахты, карьеры, пещеры... Наверное, во все времена в обществе находились люди, стремившиеся удалиться от суетного мира. Кто-то прятал себя в монастырь, кто-то забирался подальше в леса. Иные в качестве жилища выбирали себе пещеру.
Нашему краю тоже известны подобные “чудаки”. Например, один обитал в соседней Белокузьминовке. Прозывали его Босым. Он всегда ходил босиком - даже зимой. Местом для ночлега ему служила специальная ниша, которую он выдолбил на вершине мелового утеса. Другого “отшельника” знавали в Городещино. Тот жил в небольшой пещере, что находилась за речушкой, в одной из отножин большого оврага. Рассказывают, в 30-е, неурожайные годы заработал он себе как-то пару мешков пшеницы. И вот нашелся тот, кто позарился на зерно. В итоге “пещерника” нашли убитым в его же пристанище. Стало быть, мир его так и не отпустил.
А в овраге близ Марьевки была “своя” пещера. Правда, рукотворная. Она образовалась, поскольку селяне копали там издавна глину - хаты мазали, полы подновляли. А когда явились оккупанты, люди там, бывало, прятались. Заберутся вовнутрь и у входа конский череп примостят - дескать, скотомогильник тут, а потому нечего, фашист, соваться. Мир тогда войной обернулся, и марьевцы пытались уберечь от нее своих детей.
Прошлая война Марьевку, в основном, пощадила. Городещино бомбили, немецкая часть там подолгу стояла. Марьевку же только в феврале 43-го слегка “пощипали”. Вражья колонна - около 500 человек - подошла к ней заснеженным полем со стороны Малотарановки. Часовой-красноармеец окликнул - его тут же застрелили. Замерзшие, голодные, разместились непрошеные гости по домам. Побыли они всего лишь час - не больше. Как вдруг по дороге с Ивановки подскочил один-единственный советский танк. И тут такое началась! В панике немцы стали разбегаться. В итоге погибших оказалось немного. Среди них был даже эсэсовец. Он застрелился на чердаке одного из домов - боялся, видать, плена. Собрали их всех и бросили в силосную яму, присыпав только снегом. Когда же поняли, что оккупанты снова вернутся, спешно захоронили погибших в другом месте - был страх, что пришельцы отомстят за своих. Лежат они там, неизвестные, по сей день без креста - укрыты землей и асфальтом. Была война, и она никого не миловала.
* * *
Переполняемые эмоциями от услышанного, я и мой попутчик стали прощаться со словоохотливыми жителями Марьевки. В этот момент стоявший рядом и внимательно слушавший беседу мальчишка лет 12-ти буквально поверг нас в изумление неожиданным сообщением: “А я с другом видел однажды на кладбище у кустов сирени валявшиеся человеческие кости и череп. Еще там, в зарослях, есть два старых камня у могил. На одном был чугунный крест, но его давно уже сбили...”.Мы покинули Марьевку, не дожидаясь темноты. Намерение самим убедиться в существовании истины, в общем-то, сбылось. И ночь, как выяснилось, была здесь совсем не при чем: история - она сама по себе, а что касается истинной правды, так ее унесли с собой мертвые.
P.S. Когда эта глава была уже написана, мне довелось увидеть рассекреченную карту Краматорска довоенной поры. Та ее часть, где показана Марьевка, была составлена в 1938 году. Возле селения на карте действительно нанесено обозначение угольной шахты - два скрещенных молоточка. Их положение свидетельствует, что шахта была действующей. А еще марьевцы, в попытке искупить вину перед истиной, разыскали и привезли эту старую фотографию. Дети на ней - их односельчане. За исключением одного человека - Варвары Николаевны Барабаш (дев. фамилия), скорее всего, никого из них давно уже нет на свете.
Владимир Коцаренко